В Санкт-Петербурге, в бытность мою, Рыбникова, 13 мая 1833 г., его императорское величество всемилостивейший государь император Николай Павлович, по случаю выставки российских произведений, изволил назначить в Зимнем дворце царский обеденный стол на 500 кувертов, к которому были приглашены по билетам, по высочайшему повелению в три часа, а как все собрались в концертную залу, где стояла водка и закуска, то желающие пили водку и закусывали; потом к столу были первые прошены московские фабриканты, за ними санкт-петербургские заводчики из дворянского сословия и из иностранцев, потом все высшие чины: председатель Государственного совета, его светл. Кочубей, министры, генерал-адъютанты, посланники дворов и все военные и статские первоклассные особы, члены мануфактурного и коммерческого советов и комитета выставки и санкт- петербургское первых двух гильдий купечество; всем были назначены свои места, а что более удивило – по назначению самого императора, в том столе, где сам государь с государыней и весь императорский двор намерены кушать, назначены восемь персон сидеть за тем же столом, а именно: по левую руку императора 1) мануфактур-советник, суконный фабрикант, Иван Назаров Рыбников, 2) мануфактур-советник Гаврила Никитин Урусов, 3) мануфактур-советник Павел Назаров Рагожин, 4) санкт-петербургский городской глава Кукушкин, 5) мануфактур-советник Иван Михайлов Кондрашов, 6) московский первой гильдии купец, суконный фабрикант, Илья Семёнов Бабкин, 7) санкт-петербургский первой гильдии купец, мануфактур- советник, сахарный заводчик и кавалер, Прокопий Иванович Пономарёв, 8) заводчик химических произведений, московский первой гильдии купец и член коммерческого банка, Василий Логинович Лепешкин.
Пришла та минута, шествовали в ту Георгиевскую залу, где был накрыт стол. Государь и императрица рядом ручка с ручкой, за ними наследник престола, царевич, великий князь Александр Николаевич, а за ним великие княжны, рядом, Мария и Ольга Николаевны, а за ними великий князь, его императорское высочество Михаил Павлович.
И как скоро император и императрица изволили подойти к двери, то все их величеству присутствующие кланялись, на что сам император и императрица изволили кланяться, и потом обошёл стол до половины и поперёк стола изволил сесть государь император, против самой двери, откуда изволили взойти, а напротив его изволила сесть государыня императрица; то же в половине стола у самого входа двери, откуда изволили шествовать, по правую руку е. и. в. сидел великий князь цесаревич наследник престола, а подле его великие княжны старшая и младшая рядом, и возле их величеств статс-дама Кочубей, по левую (сторону) руку государыни императрицы изволил сидеть великий князь Михаил Павлович, возле е. выс-ва две фрейлины государыни императрицы, а возле их председатель Государственного совета, е. светл. Виктор Павлович Кочубей, и так далее по классам и все чины по старшинству.
Возле государя императора по правую руку сидел министр финансов гр. Егор Францович Канкрин, возле него иностранные министры, посланники дворов и так далее, а по левую, рядом с императором, сидел помянутый фабрикант мануфактур-советник и кавалер Рыбников, с которым е. и. в. изволил во весь стол кушавши разговаривать, и священные е. и. в. слова остались незабвенными у всеподданнейшего и в потомстве его Рыбникова.
Ещё два стола были поставлены к помянутому первому столу и обозначали литеру покой, за которыми сидели: по правой стороне в одном столе московские фабриканты и заводчики, тож и санкт-петербургские и многие особы из дворян, имеющие фабрики и заводы. В другом столе, по левую сторону, санкт-петербургские купцы первой и второй гильдии и первоклассные чины, все те, которые были приглашены по билетам, военные и статские.
Билет был в следующих словах напечатан: «К назначенному по случаю выставки отечественных мануфактурных произведений обеденному столу, по высочайшему повелению, приглашаетесь вы пожаловать в Зимний е. и. в. дворец сего 13 мая, в субботу, в 3 часа по полудни».
Е. и. в. всемилостивейший государь Николай Павлович, во время стола изволил говорить со мною, Рыбниковым.
Сперва государь изволил сказать:
– Кажется, мануфактура наша скорыми шагами идёт вперёд, я очень рад.
Имел счастье Рыбников отвечать:
– Всемилостивейший государь! Мы в Москве были в великом унынии и страхе.
– Отчего?
– У нас разнеслись слухи, в. и. в., якобы на все мануфактурные товары пошлина уменьшится и многие артикулы вовсе дозволятся вести без пошлин.
– Это неправда, но, напротив, уверяю вас, что тариф вновь будет рассмотрен, и на некоторые статьи пошлина надбавится, а некоторые мануфактурные изделия и вовсе будут запрещены.
– Государь, это единственная будет польза для отечества и всех сословий в государстве в. и. в.
– Выставкой я очень доволен, нашёл все изделия и прочие вещи слишком хороши.
– Государь, я от всех фабрикантов всеподданнейше благодарю в. и. в.
– Московские фабриканты достойны внимания по своим изделиям; что Кожевников и его фабрика?
– В большом расстройстве, в. и. в., теперь всем его имением распоряжается конкурс.
– Может ли фабрика его когда-либо поправиться?
– В скором времени ожидать нельзя, в. и. в.
– Жаль, что так случилось, а фабрика была знаменитая; он сам виноват; а ваша фабрика идёт хорошо?
– Слава Богу, в. и. в.
– Что, на Кяхту вы много продали?
– До девяти тысяч штук, в. и. в.
– Отчего в Москве тонкими сукнами в сбыте затрудняются, я слышал?
– Полагаю, потому в. и. в., что в Москве и её округе, в течении трех лет, до двухсот фабрик вновь развели и умножилось количество, а покупатели все те же, да к тому же и из Польши везут очень много тонких сукон, поелику пошлина взимается почти ничтожная, в сравнении по тарифу из прочих мест наложенной.
– Там фабрики почти все разорены, нельзя же их с прочими сравнить, ибо они наши подданные; им и так почти равных сукон почти вовсе везти нельзя. – Что, Рагожин женат или нет?
– Женат, в. и. в.
– Кто возле головы сидит?
– Шелковых изделий фабрикант Кондрашов, в. и. в.
– А кто возле Кондрашова?
– Товарищ мой, Бабкин, в. и. в.
– Давно ли вы товарищи с ним?
– Двадцать три года, в. и. в.
– Были вы в технологическом институте?
– Был, в. и. в.
– Это заведение в самом младенчестве.
– Впоследствии времени это заведение должно пользу принесть, в. и. в., только иностранных мастеров и механиков должно чаще переменять и выписывать через каждые три года; известно, что в Англии и Франции успешнее механика идёт, нежели где-либо.
– Это правда; но Москва становится мануфактурный город, как Манчестер, и, кажется, вовсе забыли несчастный двенадцатый год.
– Ещё есть, в. и. в., некоторые и помнят, а особенно те, которые получили в ссуду деньги, выстроились, а платить нечем; теперь их преследуют. Виноват, государь, простите!
Что-то поговоря с министром по-французски, оборотясь ко мне, сказать изволил:
– Я князю Голицыну дал на волю его, с кого взыскать, ежели можно, а кто не может, того простить, даже и взысканные деньги назначил там же употребить; что, биржа в Москве строится?
– Нет ещё, в. и. в., а делаются на материалы подряды.
– Я люблю Москву, она примерная столица; что в ней всегда тихо, я желал бы, чтобы и все с неё брали пример.
– У нас хозяин Москвы, кн. Голицын, хороший вельможа, в. и. в.
– Да. Почему Титова здесь нет и Куманина?
– Титов, в. и. в., становится стар, слаб здоровьем, а Куманин с семейством уехал на богомолье в Киев и Воронеж.
– Вы не были в Кронштадте? Вам всем московским фабрикантам надо побывать: увидите, как там славно все обстроено и приведено в порядок.
– Непременно исполним приказание в. и. в.
– Вам, господа, непременно должно стараться выдержать соперничество в мануфактуре с иностранцами и чтобы сбыт был ваших изделий не в одной только России, а и на прочих рынках.
– Точно стараться надо, в. и. в., но ещё потребно на это немного времени, ибо иностранцы столетиями нас опередили.
– Почему наши российские негоцианты неохотно приступают к строению кораблей и иметь обширную торговлю и сношения со всеми государствами?
– На это потребны, в. и. в., большие капиталы, а у нас не у многих они есть.
– Можно бы на акциях или компаниями.
– На первый случай, в. и. в., и то было бы хорошо, ежели бы от нашего купечества в иностранных торговых городах были открыты торговые дома, а тогда по времени и корабли сделались бы необходимыми.
– Это правда, на первый раз начать хотя открытием домов, вот у нас Закавказский край имеет обильнейшие всякого рода произрастения, множество разных красок и виноградов, даже можно бы соперничать в вине и с Францией, но, к сожалению, все еще молчит в забвении.
– К нам в отделение мануфактурного совета генерал Завелевский (?) сообщал в. и. в. проект, чтобы там начать составить кампании на акциях, улучшить плантации и даже открыть складочное мест, содействовать торговле с Персией, но отложено до следующего заседания, а Завелевский, кажется, действует по поручению министра гр. Канкрина.
– Это весьма нужно (и несколько слов по-французски графу Егору Францовичу Канкрину сказал); я вам мешаю кушать, кушайте.
Сложа руки ладонями вместе и прижав к сердцу, я сказал:
– В. и. в., как мы счастливы, что удостоились за одним столом кушать с батюшкой царём и матушкою государынею.
– Вы того стоите.
– В. и. в., потомки наши должны благословлять в сердцах своих незабвенно сие событие, и в истории останется навсегда бессмертным.
– Дети ваши здоровы?
– Покорно благодарю, в. и. в., меньшой сын виноват перед в. и. в., детей у него и теперь ещё нет, а в. и. в. ему на московской выставке сказать изволили, что надеетесь «у него будут дети». Ежели, в. и. в., случится, у первого младенца осчастливьте быть воспреемником.
– Изволь, изволь, изволь; не скажу вам, что я в сем году приеду в Москву на шесть месяцев, а на три непременно.
– В прошлом году е. и. выс-во Михаил Павлович изволили обозревать у меня фабрику и были в доме; в. и. в., во время бытности в Москве осчастливьте пожаловать ко мне на фабрику.
– Изволь, непременно буду у вас; вы будете на Макарьевской ярмарке?
– Буду, в. и. в.
– И мне желается побывать; как она начинается и когда оканчивается?
– С 25 июля, в. и. в., и кончается 28 и 29 августа, почти до 1 сентября.
– Я под конец самой хотя на один день постараюсь быть; что, у вас коммерческий суд открыт? Вы довольны им?
– Открытия не было, в. и. в., а председатель и товарищ выбраны, равно и члены от купечества; полагаю очень скоро к сему приступать.
Как скоро стали подавать хлебенное, всемилостивейший государь встал, тож и государыня, наследник престола и великие княжны и все присутствующие.
Государь: «здоровье московских фабрикантов и всей мануфактурной промышленности».
Фабриканты были предварены, тотчас не садясь благодарили всемилостивейшего государя, императрицу, наследника престола, великого князя Михаила Павловича, великих княжон и всех присутствующих низкими поклонами; в продолжение стола подавали фрукты, варенья, мороженое и кофе. По окончании стола государь и государыня и все вышли в концертную залу. Государь и государыня изволили остановиться посредине зала, а как фабриканты московские и санкт-петербургские и прочие с купечеством санкт-петербургским стояли видом в полукружии, то всемилостивейший государь изволили почти к каждому фабриканту подходить и министр гр. Канкрин каждого представлял и всякого по фамилии называл. Государыня всех приветствовала, со многими изволила разговаривать, что она знает его изделия, видела на выставке и некоторые хвалила, а Кондрашеву, указав на свое белое шелковое платье, изволила сказать:
– Это ваша материя.
Потом, подойдя ко мне, Рыбникову, всемилостивейшая изволила мне поручить:
– Когда приедете в Москву, кланяйтесь от меня князю Дмитрию Владимировичу Голицыну и Татьяне Васильевне.
И так всех обойти изволила и стала опять посреди залы, куда вероятно с позволения привели вел. кн. Константина Николаевича и принесли вел. кн. Николая Николаевича; потом сам государь император изволил, так же как и императрица, всех обойти, и министр гр. Канкрин тоже всех по фамилии назвал и представлял; государь со многими фабрикантами и купцами изволил разговаривать; обойдя всех, государь взял вел. кн. Константина Николаевича за головушку и наклонил оную ему низко, говоря:
– Кланяйся, кланяйся ниже, – потом ему сказать изволил: – ты адмирал, но полезай на мачту сам.
Государь встал прямо и сказать изволил: «на мачту!»
Вел. кн. Константин Николаевич стал хвататься за государевы руки, за пуговицы мундира и петли и потом за плечо и влез на плечо государя, сесть изволил лицом к лицу государя на самый эполет; тогда его государь поцеловал и сказать изволил всем присутствующим:
– Это адмирал исправный, – потом сказать изволил: – ну, адмирал, тем же маршем с мачты долой.
Потом государь берет на руки вел. кн. Николая Николаевича и изволит говорить: «вот, к сожалению, весьма был болен, почти шесть месяцев, однако, теперь прошло».
Он даёт вел. кн. Николая на руки к нянюшке, и начали государь и государыня раскланиваться и все им тоже кланялись.
Они изволили выйти из этой залы в комнату в боку, в которую стеклянные двери, и в той комнате государь всех великих князей и княжон потреплет по щёчке, кого поцелует, а мы все сквозь двери стеклянные все кланялись; только когда к нам становился лицом и государыня к нему подходила, государь с нею несколько усмехался, и мы, насладясь лицезрением благословенной четы, государю и государыне поклонились несколько раз, пошли из дворца, и сказал я, Рыбников: «Слава тебе, Боже, и тебе, царю-батюшке многолетствовать».
[Цитируется по книге: Николай Первый и его время: Том 1 / Сост., вступит. ст. и коммент. Б. Тарасова. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. – 448 с., ил. – (Архив). Стр. 108-112]
Иван Назарович Рыбников,
мануфактур-советник и кавалер